Виктория Чернова
«Сто лет одиночества»
сегодня
сегодня
— Вик, давай в следующем семестре пойдем на «Культурологию». Ее Макаров ведет, говорят, лекции интересные, — говорила мне еще на втором курсе мой соратник, коллега и одногруппница Анжела Патракова.
Мы записались на эту вариативную дисциплину и ничуть не пожалели. В аудитории всегда была толпа народа и шла горячая дискуссия. Но по-настоящему большие «залы и стадионы» профессор и доктор философских наук Андрей Макаров собирает не в стенах университета, а на открытых лекциях, которые проходят в рамках уже многолетнего проекта «Интеллектуальные среды». В этот раз мы решили рассказать вам о лекции, посвященной роману Габриэля Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества». Давайте окунемся в мир латиноамериканской литературы и постараемся не утонуть в ее философских концептах.
Мы записались на эту вариативную дисциплину и ничуть не пожалели. В аудитории всегда была толпа народа и шла горячая дискуссия. Но по-настоящему большие «залы и стадионы» профессор и доктор философских наук Андрей Макаров собирает не в стенах университета, а на открытых лекциях, которые проходят в рамках уже многолетнего проекта «Интеллектуальные среды». В этот раз мы решили рассказать вам о лекции, посвященной роману Габриэля Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества». Давайте окунемся в мир латиноамериканской литературы и постараемся не утонуть в ее философских концептах.
— Вы знаете, этот роман я прочитал, когда служил в армии. Книгу мне отдала, точнее, продала, библиотекарь. Я читал-читал-читал, пытался уследить за сменой персонажей и времен. И в какой-то момент понял, что все это не имеет значение. Важен сам художественный мир, художественный образ, который «строит» Маркес. Я им просто наслаждался, — рассказывает о своем знакомстве с главным произведением Маркеса Андрей Макаров.
Строитель литературного мира
В нашем сознании слово «литература» или «роман» ассоциируются с полетом фантазии, вдохновением, чувственным восприятием. Но эти компоненты творчества вторичны. По крайней мере, так считает наш лектор.
— Маркес «мастерит» свои тексты: во многом литература — это техника. Спонтанность — только элемент, даже для рассказа нужен хороший строительный материал, который всегда берется из опыта писателя, — утверждает Андрей Макаров.
И этот опыт у писателя был. Притом весьма разнообразный. Мы говорим даже не о тех событиях, которые автор пережил в зрелом возрасте: учеба в колледже, свадьба, рождение двух сыновей, журналистская карьера, волнения в родной стране, получение Нобелевской премии. Всему этому предшествовали детские сказки, легенды и мифы, которые рассказывали еще маленькому Габриелю бабушка и дедушка. Эти сюжеты и повествования и легли в основу творчества одного из самых культовых латиноамериканских писателей. Но нужно понимать, что мифы и легенды вовсе не вымысел, а реальность. Правда, несколько иная. Маркес рисует совершенно другой мир, отличный от нашего. В его романе так тесно переплетены жизнь и вымысел, что их трудно отделить друг от друга. В этом специфика магического реализма
— Маркес «мастерит» свои тексты: во многом литература — это техника. Спонтанность — только элемент, даже для рассказа нужен хороший строительный материал, который всегда берется из опыта писателя, — утверждает Андрей Макаров.
И этот опыт у писателя был. Притом весьма разнообразный. Мы говорим даже не о тех событиях, которые автор пережил в зрелом возрасте: учеба в колледже, свадьба, рождение двух сыновей, журналистская карьера, волнения в родной стране, получение Нобелевской премии. Всему этому предшествовали детские сказки, легенды и мифы, которые рассказывали еще маленькому Габриелю бабушка и дедушка. Эти сюжеты и повествования и легли в основу творчества одного из самых культовых латиноамериканских писателей. Но нужно понимать, что мифы и легенды вовсе не вымысел, а реальность. Правда, несколько иная. Маркес рисует совершенно другой мир, отличный от нашего. В его романе так тесно переплетены жизнь и вымысел, что их трудно отделить друг от друга. В этом специфика магического реализма
Актуальность главных концептов
— Я хочу вам сказать, что у нас с Маркесом неразделенная любовь. Я его безумно люблю, а он меня — нет. Все потому, что он меня не знал. Персонажам его романа повезло еще меньше, чем мне. У меня есть хотя бы неразделенная любовь, а у них нет даже этого, — начинает рассказывать о ключевых концептах романа Андрей Макаров.
Весь роман соткан из большого количества актуальных для нас сейчас концептов. Один из них — «любовь». В романе все персонажи стремятся найти ее, овладеть ей хоть на какое-то время. Но такого счастья судьба им не уготовила. Кстати, Маркес всем сердцем верил в судьбу, в неотвратимость того, что должно произойти.
Любовь есть только у одного персонажа романа — Урсулы. Речь идет о материнской любви, которую она бережно хранит в своих воспоминаниях. С концептом любви тесно связан такой концепт, как «секс». Полковник Аурелиано, сын Урсулы, будучи вдали от дома, на войне постоянно спит с неизвестными ему женщинами. Так он пытается залатать дыру в своем сердце и найти любовь. Как-то полковник был близок к этому, но судьба сыграла с ним злую шутку. Женщина, имени которой Ауреалиано даже не знал, сказала, что будет любить его до самой смерти — но она умерла сразу же после близости с полковником.
Весь роман соткан из большого количества актуальных для нас сейчас концептов. Один из них — «любовь». В романе все персонажи стремятся найти ее, овладеть ей хоть на какое-то время. Но такого счастья судьба им не уготовила. Кстати, Маркес всем сердцем верил в судьбу, в неотвратимость того, что должно произойти.
Любовь есть только у одного персонажа романа — Урсулы. Речь идет о материнской любви, которую она бережно хранит в своих воспоминаниях. С концептом любви тесно связан такой концепт, как «секс». Полковник Аурелиано, сын Урсулы, будучи вдали от дома, на войне постоянно спит с неизвестными ему женщинами. Так он пытается залатать дыру в своем сердце и найти любовь. Как-то полковник был близок к этому, но судьба сыграла с ним злую шутку. Женщина, имени которой Ауреалиано даже не знал, сказала, что будет любить его до самой смерти — но она умерла сразу же после близости с полковником.
В одном ряду с названными концептами стоят счастье и одиночество. В поисках любви, которая у героев Маркеса ассоциируется со счастьем, они бегут от одиночества. Но все тщетно.
— Мир Маркеса невероятно печален. В нем нет надежды, счастья. Даже о небесах говорится два раза, если считать то, что в романе идет дождь, то три раза, — говорит лектор.
С помощью контент-анализа Андрей Иванович искал в романе вертикальные и горизонтальные образы. Вертикальные — это небеса (или Бог). Первый раз такой образ встречается в эпизоде, когда Ремедиос Москоте на простынях возносится в небо, второй — когда во время медитации падре приподнимается на несколько сантиметров над землей.
Все эти концепты важны не только для героев романа Маркеса, но и для любого человека. Мы так же, как и полковник и его печальная мать ищем любовь, счастье, Бога и убежище от одиночества. В этом и состоит актуальность романа.
— Мир Маркеса невероятно печален. В нем нет надежды, счастья. Даже о небесах говорится два раза, если считать то, что в романе идет дождь, то три раза, — говорит лектор.
С помощью контент-анализа Андрей Иванович искал в романе вертикальные и горизонтальные образы. Вертикальные — это небеса (или Бог). Первый раз такой образ встречается в эпизоде, когда Ремедиос Москоте на простынях возносится в небо, второй — когда во время медитации падре приподнимается на несколько сантиметров над землей.
Все эти концепты важны не только для героев романа Маркеса, но и для любого человека. Мы так же, как и полковник и его печальная мать ищем любовь, счастье, Бога и убежище от одиночества. В этом и состоит актуальность романа.
Особый вид памяти
Иллюстрации Александра Кабанина
Условно все книги можно разделить на две группы — те, которые могут нас взволновать, заставить на время о чем-то задуматься, и те, которые, кардинально переворачивают наше сознание. Произведения, которые относятся к последней группе, входят в стратегическую память человека. Только такие тексты оказывают на нас влияние и впоследствии меняют. Но к ним нужно найти подход, или, как говорит Андрей Иванович, ключ:
— «Сто лет одиночества» — это роман с ключом. Важно ухватить его — это чудо, эту магию. Я искал этот ключ. Он в самом начале.
Мы специально не стали раскрывать все карты о романе. Дополнить пазл пока сложной и непонятной картины вы должны сами. Ищите ключ! Благодаря нашему лектору в ваших руках теперь много подсказок.
— «Сто лет одиночества» — это роман с ключом. Важно ухватить его — это чудо, эту магию. Я искал этот ключ. Он в самом начале.
Мы специально не стали раскрывать все карты о романе. Дополнить пазл пока сложной и непонятной картины вы должны сами. Ищите ключ! Благодаря нашему лектору в ваших руках теперь много подсказок.
На обложке картина И. Босха "Святой Иоанн Креститель в пустыне" 1475 –1499 гг.
