Анжела Патракова

Почему
поколение Z
не желает работать?



Благодаря своим родителям, бабушкам и дедушкам с самого раннего детства мы раз и навсегда усвоили: чтобы чего-то достичь, нужно трудиться. В Советском Союзе были периоды настоящего культа труда, и вера в то, что радение простых людей когда-то сделало из нашей страны мировую державу с мощнейшей экономикой — уже стала частью нашего национального менталитета. Но поколения, как и эпохи, сменяют друг друга, меняется и отношение к трудовой деятельности как таковой. Все чаще молодежь отказывается от по-настоящему выгодных должностей, предпочитая «работу для души».
Работа для рабов
Франц Лемуан "Нарцисс" 1729 год
Все громче ропот тех, кто не желает сворачивать горы с девяти до пяти, кто ссорится с начальством, настаивая на преимуществах гибкого графика. Тех, кто желает работать на себя, а не «на дядю». Наконец, растет число фрилансеров, работающих в режиме «удаленного доступа». Значит ли это, что страна скоро попадет в руки эгоистов, лентяев и гедонистов? Только представьте, что если каждый будет заниматься только тем, что ему нравится и только тогда, когда ему удобно… Но пока оставим наши апокалипсические размышления и обратимся к истории: с таким ли уж пиететом наши предки относились к труду?

Почти во всех индоевропейских языках у слова «трудиться» не слишком позитивная семантика. Первоначальное значение — «терпеть нужду, мучиться, испытывать трудности». Да и в русском языке: просто сравните корни у слов «труд» и «трудно», «работа» и «раб».

В период античности физический труд считали унизительным, рабским занятием, недостойным того, чтоб им интересовались свободные граждане. В аскетические Средние века труд рассматривался как кара, назначенная человеку с тем, чтобы он искупил свои грехи — как прошлые, так и будущие. Труд был не только способом заработать себе на хлеб, но и едва ли не единственным средством «изгнания праздности» из жизни слабого духом человека. Восприятие труда начинает меняться только в эпоху Возрождения, когда его начинают понимать как естественную потребность человека, обязательное условие развития личности и общества в целом.

Однако подлинный прорыв в понимании труда был совершен с появлением протестантизма. Именно в рамках этого религиозного движения успех человека в трудовой деятельности становится знаком его богоизбранности. Впервые в христианской культуре пересматривается значение коммерческой деятельности, конечная цель которой — обогащение. Люди начинают думать, что преуспевая в выбранной ими профессии, они славят Господа, а их растущее благосостояние — бесспорный знак того, что Бог любит их. Именно протестантизм положил начало капиталистическому обществу Западной Европы.

Начиная с XVII века труд повсеместно признается единственным источником богатства. Появляется множество экономических теорий. В эпоху Просвещения труд рассматривается как способ реализации человеческого сознания, как точка приложения его физических, интеллектуальных и эмоциональных ресурсов.
Про «task oriented»
В. Говорков 1947 год
Понимание того, когда и на каких условиях мы должны работать, с течением времени тоже трансформируется. В индустриальном обществе, основой которого была промышленность, организация труда полностью подчинялась ритмичности производства. Рабочий день среднестатистического человека начинался и кончался фабричным гудком.

Время каждого было возведено к денежному эталону — появились понятия «нормированный рабочий день», «почасовой труд». Индустриальное общество, по сути, диктовало человеку, по каким ритмам ему жить, когда работать и когда отдыхать. Грань между трудом и досугом была очень четкой, что сложно сказать про нынешнее время.

В информационном обществе деятельность людей тесно связана с созданием, переработкой, хранением и реализацией информации. Автоматизированное производство, новые технологии привели к тому, что значение физического труда снизилось.
Современную экономику часто называют креативной, и это значит, что успешность человека напрямую зависит от его способности к генерации новых идей.
Нынешнее время требует от работника постоянной умственной деятельности, непрерывного совершенствования своих компетенций и приобретения новых. Современную экономику часто называют креативной, и это значит, что успешность человека напрямую зависит от его способности к генерации новых идей.

Так что же сегодня происходит с нашим рабочим временем? Э. П. Томпсон, известный английский социалист-теоретик, говорит о двух доминирующих формах труда: это труд, ориентированный на выполнение задачи (task oriented), и почасовой труд (clockwork).

В информационном обществе увеличивается доля людей, занятых интеллектуальным трудом, в частности, в сфере информационных и коммуникационных технологий. В условиях креативной экономики более эффективна организация труда в формате task oriented. Сумасшедший темп жизни, гигабайты информации, которые мы каждый день потребляем, чтобы быть конкурентоспособными — все это делает бессмысленным «отсиживание» в офисе от сих до сих. От работника требуется решение конкретных задач к конкретному сроку, а то, как и где он это сделает, работодателя не беспокоит. Пространства новых технологий дали сотруднику возможность разорвать связь с рабочим местом. И само понятие «работа на полную ставку» сегодня теряет свое первоначальное значение. Уже не идет речь о том, нормированный ваш режим или нет. Каков «выхлоп» вашей деятельности, и стоит ли вам платить за тот конечный продукт, который вы выдаете?
Массмедиа транслируют следующие концепты: «Следуй за своей мечтой», «Ты этого достоин», «Ты можешь позволить это себе», «Будь верен себе», «Единственный твой соперник — это ты».
Гибкий график постепенно размывает границу между рабочим временем и досугом. Работа современного человека, как правило, связана с телефонными звонками, социальными сетями, интернетом вообще. Значит, невзирая на то, что формально рабочее время сотрудника сокращается, в обмен на возможность более целесообразно использовать свой день, человек согласен быть на связи в любое время суток.
Трудовая молодежь: «игреки» и «зеты»
Мы уже выяснили, в каком режиме готов трудиться человек XXI века. Но хочет ли он трудиться вообще? Вернемся к нашей мысли о современных молодых работниках, которых так и хочется наречь лентяями и гедонистами.

Мы все замечаем, как активно телевидение, интернет — да и все остальные каналы массовой коммуникации — транслируют следующие концепты: «Следуй за своей мечтой», «Ты этого достоин», «Ты можешь позволить это себе», «Будь верен себе», «Единственный твой соперник — это ты». Культивируется идея твоей, именно твоей особенности, колоссальной значимости твоей личности. Мы живем в эпоху индивидуалистов, эгоцентриков и нарциссов. Пока воздержимся от оценок, факт в том, что сегодня человек, прежде всего, стремится понять себя и свои желания и соответственно им выстроить свою жизнь. Проще говоря, он хочет делать то, что ему нравится. И поэтому идеальная работа в современном понимании — это хобби. Труд должен быть логически связан с досугом, чтобы на работе человек развивался и совершенствовался как личность. Тогда появляется ощущение свободы.

Такие изменения в психологии современного человека обусловлены ростом среднего класса, расширением возможностей выбора вообще, распространением технологий, которые обеспечивают мобильность и доступность. Человек расширяет горизонты, он чувствует, что может и должен выбирать, чему посвятить свою жизнь.
Творчество не терпит ежовых рукавиц. «Другое» мышление отвергает и саму идею полного рабочего дня, с легкостью принимая формат дедлайнов, которые дают право работать, когда удобно.
По сути, именно об этом пишут американские исследователи У. Штраус и Н. Хоув в своей теории поколений. Ученые говорят о том, что главное различие между людьми разных поколений — это ценностные ориентиры, на которые повлияла политическая и социальная обстановка, в которой они росли, уровень технического развития и знаковые события времени. Эти ценностные установки влияют и на отношение людей к труду. Сегодня на рынке кадров все больше двадцати- и тридцатилетних — представителей поколений «Y» («Игреки» родились в период с 1983 по 1995 гг.) и «Z» («Зеты» — с 1996 по 2010 гг.).

Многочисленные исследования подтверждают: «игреки» и «зеты» не желают мириться с неинтересной работой, они мечтают о том, чтобы она была связана с их творческой самореализацией. Современное поколение интересуют не столько высокие должности и стабильность, сколько физический и душевный комфорт. Интересно то, что молодые люди сегодня легко заводят новые знакомства и легко разрывают отношения (на это, вероятно, повлияли сотни друзей в соцсетях, которых очень просто «добавить» и «удалить»). С такой же непринужденностью «игреки» и «зеты» готовы менять и место работы. Не эта компания, так другая, не этот директор и коллектив, так другой.

Также представители современной молодежи не терпят рутины, формальностей, жестких инструкций — они просто не понимают, зачем это нужно. И действительно, зачем, коль хотите от человека инициатив, идей? Творчество не терпит ежовых рукавиц. «Другое» мышление отвергает и саму идею полного рабочего дня, с легкостью принимая формат дедлайнов, которые дают право работать, когда удобно.

Вряд ли стоит судить молодежь за то, что она не хочет трудиться по заветам отцов и дедов. У каждого времени свои герои, с какими-то плюсами и минусами. В общем-то, современный молодой человек воплощает в жизнь не такую уж и сомнительную идею: «Хочешь изменить мир — начни с себя». И он начинает с себя, с того, что ему интересно, что нравится. И он делает это хорошо, качественно — ведь нельзя отлынивать от самого себя, невозможно делать плохо то, что ты по-настоящему любишь. Именно так сегодня понимается свобода труда — свобода не просто зарабатывать на свои нужды, но свобода получать истинное удовольствие от того, что ты делаешь. Человек XXI века инвестирует в себя — влюбленный в себя и полный веры в свои силы.
«Труд должен перестать быть той странной штукой, к которой принуждают и которой удостаивают, которую вожделеют и от которой отлынивают, — одним словом, тем центральным для индустриального общества феноменом, который уже неадекватен модели общества, пришедшего ему на смену. Все большее число продуктов, изобретений, удобств, открытий обязаны своим существованием скорее свободному и творческому, нежели рабочему времени, для которого характерны монотонность, послушание, дисциплина и строго очерченные обязанности.

<…> современное производство все больше рассчитывает на конструирование работником самого себя, а именно на приобретение им навыков и «хитростей», которым не учат нигде и которыми, однако, работодатели интересуются все больше. Устаревание же технического знания стало таким быстрым, что образование не только среднее, но и высшее может дать лишь самый фундамент того здания знаний, которое человеку придется строить, уже не мечтая о «завершении», всю свою профессиональную жизнь…

<…> Специализация, переквалификация, стажировки, система непрерывного образования (continuing education; «непрерывное» — сказано громко и по сути неверно, но именно этот термин, кажется, привился в русском языке), сетевые курсы, самообразование всеми возможными способами, попытки освоения новых областей знания и умения (и не обязательно с прицелом на будущую смену профессии) — вот что все больше характеризует реальную экономику».


Михаил Маяцкий
профессор отделения культурологии
НИУ ВШЭ
Журнал «Логос», "Освобождение от труда, безусловное пособие и глупая воля".

Made on
Tilda