Анастасия Лабурец
Бездны
Владимира Набокова
Владимира Набокова
Страх и ненависть — два наимощнейших человеческих чувства, два сильнейших манипулятора, бесконтрольных и безграничных. 15 января в библиотеке им. М. Горького прошла лекция магистранта кафедры русского языка ВолГУ Юлии Ждановой под названием «Страх и ненависть Владимира Набокова». Итак, вместе с Юлией начнем экскурсию по трем «безднам» Владимира Набокова: «Ужас», «Камера Обскура», «Истребление тиранов».
Вид человеческого лица возбуждал во мне желание кричать...
Главный герой, имени которого автор не называет, сидит у себя дома, в комнате со своей подругой. Он что-то пишет, она штопает чулок. И тут ни с того, ни с сего главного героя охватывает страх. Ужас от того, что в комнате другой человек. Его пугает само понятие «другой человек». Ведь он — это бездна. Не поддающаяся контролю и не имеющая границ. Другой человек — абстрактное понятие, обозначающее неизвестно какую реальность. Оно давит на главного героя, становится его наваждением.
"Любовь слепа", — задумчиво произнес почтальон.
Главный герой, богатый и уважаемый знаток живописи, Бруно Кречмар слепнет в результате автокатастрофы. Набоков описывает жуткую сцену, когда он просыпается в госпитале, обнаруживает на глазах повязку, снимает ее и видит абсолютную тьму. Свет так и не появляется. Слепота настигла его. Так автор погружает читателя во вторую «бездну» — страха слепоты.
Камера Обскура — замкнутая комната или коробка, на одной из стен есть круглое отверстие, на другой — отражение внешнего объекта через свет вверх ногами.
Набоков своим романом спрашивает нас: «не думаете ли вы, что все может оказаться перевернутым? Взгляд, навязанный другим, не искажает ли реальность, не переворачивает ее?»
Камера Обскура — замкнутая комната или коробка, на одной из стен есть круглое отверстие, на другой — отражение внешнего объекта через свет вверх ногами.
Набоков своим романом спрашивает нас: «не думаете ли вы, что все может оказаться перевернутым? Взгляд, навязанный другим, не искажает ли реальность, не переворачивает ее?»
«…хочется перед богами извиниться»
В рассказе «Истребление тиранов» Набоков раскрывает тему ненависти к власти пошляков. Бездна — пошлость. Цинциннат не вписался в убожество мира, где господствует непроходимая тьма, где нет никаких моральных ценностей, а вместо лиц — маски, нацепленные кое-как, из-под которых все яснее и упорнее вылезает истинная сущность каждого.
«Он знал, что человек — это тень Творца, Его подобие и образ, Его земной почерк, Вселенная, заключенная в телесную оболочку, а никак не жалкое бесхребетное, созданное, чтобы пресмыкаться. Цинциннат знал, что был Рай, но он утрачен. Он хотел его вернуть, и этого ему не простили.
— Какое недоразумение! — сказал Цинциннат и вдруг рассмеялся. Он встал, снял халат, ермолку, туфли. Снял полотняные штаны и рубашку. Снял, как парик, голову, снял ключицы, как ремни, снял грудную клетку, как кольчугу. Снял бедра, снял ноги снял и бросил руки, как рукавицы в угол. То, что оставалось от него, постепенно рассеялось, едва окрасив воздух»...
«Он знал, что человек — это тень Творца, Его подобие и образ, Его земной почерк, Вселенная, заключенная в телесную оболочку, а никак не жалкое бесхребетное, созданное, чтобы пресмыкаться. Цинциннат знал, что был Рай, но он утрачен. Он хотел его вернуть, и этого ему не простили.
— Какое недоразумение! — сказал Цинциннат и вдруг рассмеялся. Он встал, снял халат, ермолку, туфли. Снял полотняные штаны и рубашку. Снял, как парик, голову, снял ключицы, как ремни, снял грудную клетку, как кольчугу. Снял бедра, снял ноги снял и бросил руки, как рукавицы в угол. То, что оставалось от него, постепенно рассеялось, едва окрасив воздух»...
